Не менее своеобразным и важным регионом был Дагестан. Установление российской власти в этом крае шло параллельно с покорением Чечни. Несмотря на то, что методика была единой, то есть военно-экономическая блокада непокорных селений, а в дагестанских реалиях «вольных» обществ, А.П. Ермолов продемонстрировал здесь больше тактической гибкости. Во-первых, это было связано с тем, что в отличие от чеченцев, самые крупные дагестанские «вольные» общества имели своих управителей. Таковыми были: уцмий Каракайтагский (наследственный владетель Кайтага, т.н. области Дагестана), аварский хан, шамкал Тарковский (титул правителя кумыков в Дагестане) и другие. Стоит также брать в расчет и ханско-бекскую верхушку Дагестана. Во-вторых, Алесей Петрович был ограничен в военных средствах, ощущался недостаток в рядовых солдатах[1]. Многократное численное превосходство противника вынуждало действовать осторожней. В особенности последний фактор диктовал первые шаги генерала Ермолова. Так, А.П. Ермолов рассчитывал вступить в тесные контакты с феодальной верхушкой дагестанских обществ. Для этого главнокомандующий оставил аварскому хану его прежнее содержание в 5 тыс. рублей серебром, который по его словам: «уверяет, что он нам приносит пользу влиянием своим на горские народы Дагестана, которых воздерживает от нападений на Грузию…Хан сей дани никакой не платит, никаких обязанностей на себя не принимал»[2]. Однако скоро аварский хан открыто начнет военные действия протии русских войск. Действительно надежной опорой А.П. Ермолова на время стали упомянутые уже шамкал Тарковский и уцмий Каракайтагский.

Первые операции против горцев Дагестана А.П. Ермолов начинает уже в июле 1818 года, во время строительства крепости Грозной. Тогда, как уже упоминалось, чеченцы в союзе с лезгинами нападают на российский транспорт. Этими действиями руководил аварский хан Султан-Ахмед[3]. Будучи занят на строительстве крепости, А.П. Ермолов пытается не допустить широкого возмущения в Дагестане и желает обеспечить безопасность своих союзников[4]. Главнокомандующий имел намерение подтянуть к Дагестану войска и всячески укрепить там русские силы. Одновременно он не расставался с мыслью о привлечении феодально-родовой знати, чтобы с её помощью достичь своих планов мирным путем[5]. Таким образом, Алексей Петрович поручает П.И. Пестелю вызвать в Дербент беков, договорившихся с аварским ханом о выступлении против России и удержать их там под присмотром[6]. Чтобы подобной мерой не вызвать недовольства беков, А.П. Ермолов рекомендовал пригласить их под предлогом защиты от уцмия Каракайтагского[7]. Однако это не решило проблему успокоения Дагестана, поэтому главнокомандующий был вынужден послать П.И. Пестеля для занятия г. Башлы, который вышел из повиновения уцмия[8]. Операция прошла не так успешно. После занятия города, П.И Пестель должным образом не приготовился к обороне: «Он редкий день не был пьян, жителей города не умел содержать в должном повиновении и не видел, что они явное имели с неприятелем сношение»[9]. Поэтому после осады города 30тыс. войском дагестанцев генерал-майор Пестель был вынужден отступить к Дербенту[10]. Посланные дагестанцы были ставленниками аварского хана[11].Это подвигло А.П. Ермолова ускорить свои действия против Султан-Ахмеда и занять вверенные ему селения. Об этом так пишет А.П. Ермолов: «Жителей деревень, ему принадлежавших, признал я подданными Е.И.М., простил и тех, кто пришли в покорность и просили пощады, истребил только 2 деревни Джигунтайские, в коих осмелились поднять оружие против нас»[12]. В своем рапорте генерал резонно замечает: «Султан-Ахмед-хан Аварский, вместо благодарности, посредством коих он достиг степени генерал-майора, изменил великому Государю, возмутил народ дагестанский и вместе с ним дерзнул поднять оружие против непобедимых войск Российских»[13]. Алексей Петрович не мог найти ответа, почему отдельные представители горской знати изменяли России. Между тем, как считают М.М. Блиев и В.В. Дегоев, такая неустойчивость в политической позиции объяснялась тем, что ханско-бекская верхушка, находясь под определенным влиянием Ирана, Турции, сепаратистских сил Грузии и Азербайджана, была связана с «вольными» обществами, недовольными действиями российского командования по пресечению набегов[14]. Поэтому Султан-Ахмед-хан, чей политический вес обуславливался поддержкой «вольных обществ», оказался между двумя противоборствующими сторонами – Россией, стремящейся к прекращению набегов и установлению своей администрации, и «вольными» обществами, отстаивавшими свое право на одно из важных «коммерческих» занятий – набеги[15].

 А.П. Ермолов не учитывал эту внутреннюю обстановку, поэтому терял союзных ему владельцев. В своих промахах генерал Ермолов винил внешних врагов, и он нашёл их в лице «вольного» общества акушинцев, которые по мнению главнокомандующего возмущали все народы Дагестана[16]. Вместе с жителями г. Башлы они смогли нанести войскам П.И. Пестеля поражение, поэтому А.П. Ермолов посылает генерал-майора князя Мадатова взять сначала непокорный город и привести опять во власть уцмия[17]. Все это было исполнено, однако, уцмий избегал встречи с В.Г. Мадатовым. О дальнейших событиях Алексей Петрович сообщает так: «Желая уничтожить в нём чувство недоверчивости…приказал я отпустить сына его, живущего в Дербенте в виде аманата. Лишь только получил он его, тотчас с ним и вместе с семейством удалился в верхний Каракайдак, который не оказывал нам повиновение»[18]. Вскоре главнокомандующий упразднит титул «уцмия»[19]. Опять мы встречаемся с тем же проявлением измены, причину которой логично объясняют современные кавказские историки. В то же время некоторые до сих пор стараются найти этому психологические факторы[20]. Для главнокомандующего это было сигналом, что необходимо усиливать блокаду и искать новые методы способы держать горцев в повиновении. Однако в первую очередь было необходимо наказать акушинцев, которых поддерживал Сурхай-хан Казикумыхский. Детально разработав план действий, главнокомандующий берет главный город этого «вольного» общества Акушу. В отношении этого «вольного» общества А.П. Ермолов продолжил свой намеченный для всего Дагестана политический курс. Алексей Петрович назначает нового кадия (религиозный судья), оставив прежним образ правления акушинцев, однако, А.П. Ермолов провозгласил фактически главенство российской власти в этом регионе: акушинцы были обязаны не давать пристанища неприятелям и изменникам России, а также поддерживать порядочные отношения со всеми народами, подданными России. Акушинцам также запрещалось собирать войско и участвовать в распрях соседних народов. На них был наложен налог в 2 тыс. голов скота ежегодно[21]. Более тяжелым, чем налог считался запрет собирать войско и совершать набеги в сопредельные области. Беpприкословное выполнение этого требования означало потерю важных функций – военной, без которой бессмысленно становилось само существование этого союза «вольных» обществ. Именно этим требованием закладывалась основа для той ненадежности, которой отличались «договоры» А.П. Ермолова с обществами Дагестана[22].

Действуя по той же схеме, Алексей Петрович продолжил военные кампании 1918-1819гг. Было покорено сильное общество даргинцев. Зиму солдаты провели в Мехтулинском ханстве. Часть деревень аварского хана была отдана шамкалу Тарковскому, чтобы он удерживал жителей в повиновении[23]. В своих действиях главнокомандующий по-прежнему старается опираться на ханско-бекскую верхушку. Так, в союзе с Аслан-ханом Кюринским он одерживает победу над Сурхай-ханом Казикумыхским и занимает его главный город Казыкумык[24]. Однако уже в это время Алексей Петрович уже начал приходить к мысли, что необходимо постепенно отстранять местную знать от решения политических вопросов и водворять российское управление[25]. А.П. Ермолов, передав часть аварских деревень шамкалу, не наделяет его всей полнотой власти в своих новых владениях. Уголовные преступления должны были рассматриваться военным начальством во главе с полковником Верховским. Еще более Алексей Петрович усиливает экономическое давление на «вольные» общества. Очень жестко главнокомандующий обходится с аварцами, продолжавшими совершать набеги. Был отдан приказ, чтобы во всех провинциях брать под стражу жителей Аварского ханства, приезжающих по торговым делам и другим надобностям. Задержанных аварцев было следовало употреблять в крепостных и других работах[26]. В результате в горном Дагестане стали намечаться «горячие» точки, где особенно остро воспринимались распоряжения российского командования[27]. Но эти проблемы лягут уже не на плечи А.П. Ермолова. Его действия привели к своим результатам. В 1820 году большая часть дагестанских «вольных» обществ признала владычество России. Свидетельством этого является ходатайство А.П. Ермолова императору Александру I именовать впредь свои войска отдельным Кавказским корпусом. В ведение А.П. Ермолова было передано также Черноморское войско. Как писал главнокомандующий, было необходимо убедить туземцев, что отныне все, что живет на Кавказе и в Закавказье должно составлять одно целое с Российской Империей[28].

Единственное недовольство в 1821 году, с которым впоследствии пришлось столкнуться главнокомандующему, было вызвано распространением мюридизма в Дагестане. Особую силу движение набрало в 1825 году в Чечне. Не будем подробно останавливаться на мюридизме, так как при А.П. Ермолове это движение имело еще довольно малое политическое влияние, несмотря на то, что его проповедники смогли поднять на борьбу некоторую часть чеченского общества в. Если вкратце описать сущность первоначального мюридизма, то это было суфийское (или мистическое) учение, призывавшее раскаиваться в своих грехах, удовлетворять требования обиженных, украшаться хорошими поступками, пытаться понять Бога, отвергнуть страсть ко всему человеческому[29]. Но в руках некоторых проповедников это учение приобрело характер газавата, т.е. войны с неверными. Алексей Петрович не желал восстаний, поэтому он пытался заручиться частью мусульманского духовенства. Так, он встречался с араконским кадием Сеид-эфенди. Пользуясь влиянием на акушинцев и другие народы, он был противовесом враждебным России проповедникам[30]. Этим действием А.П. Ермолов добился того, что до самой его отставки волнений в Дагестане больше не наблюдалось.

Подводя краткий итог деятельности А.П. Ермолова в Дагестане, надо сказать, что главнокомандующий пытался сочетать в этом регионе как мирные, так и военные действия. Прежним по сравнению с Чечней оставался принцип военно-экономической блокады. Однако в Дагестане генерал мог частично опираться на ханско-бекскую верхушку, что несколько упрощало его деятельность. Но по мере укрепления российских позиций в регионе А.П. Ермолов приходил к выводу о необходимости введения прямого российского командования над обществами Дагестана. Это решение было связано с тем, что ханско-бекская верхушка не могла быть надежным союзником, что приводило к конфликтам между знатью и А.П. Ермоловым. К 1820 году Алексей Петрович подавил основные очаги недовольства и сосредоточился на других регионах Кавказа.

4) Кабарда и Черкесия.

В данной главе объектом нашего исследования будут действия А.П. Ермолова в Кабарде(Центральный Кавказ) и несколько слов будет сказано о Северо-Западном Кавказе(а точнее Кубани/Черкесии). На Центральном Кавказе генерал Ермолов столкнулся с теми же трудностями, что и в остальных регионах «Большого Кавказа», то есть его задачей было воспрепятствовать появлению горских отрядов на плоскости[31], откуда они могли совершать свои набеги. Труднее дела обстояли с Кубанской границей или Правым флангом Кавказской линии, так здесь жили воинственные закубанские народы, о чем вполне ясно пишет главнокомандующий: «Вообще о правом фланге Кавказской Линии можно сказать, что по причине протяжения его и мест повсюду открытых, нет никаких средств …оградить от нападения закубанцев, имеющих удобные переправы через Кубань. Должно приписать только одному несогласию живущих за Кубанью народов, что они далеко внутрь нашей линии не делают набегов»[32]. А между тем, эта Линия имела важное значение - Кубань входящим углом углубляется в границу и, касаясь тыла, угрожает Ставрополю, месту склада всех запасов войск. 15000 закубанцев, могли, овладев Ставрополем, прервать сообщение Линии с Доном и разорить все сёла по пути к Георгиевску и военные посты по Кубани[33]. Для предотвращения такой возможности в 1820 году, как уже было ранее сказано, в ведение А.П. Ермолова поступили Черноморские казаки.

Связанные определенными родственными узами народы Кабарды и Черкесии часто выступали вместе против русских войск, поэтому первой задачей Алексея Петровича было ограничить их связи друг с другом. Свои действия главнокомандующий решил начать с кабардинцев, среди которых «давно уже нарушение присяги сделалось действием обыкновенным и давно войска наши наказуют измены, и оные возрождаются беспрерывно»[34]. А.П. Ермолов считал, что главной причиной набегов было распространение в Кабарде ислама и появление «озлобленных против христиан священнослужителей Порты»[35]. Как всегда, главнокомандующий сначала устным или письменным воздействием на кавказские народы пытался добиться лояльного их отношения к России. Так, в своем письме к кабардинскому князю Кучуну Джанхотову генерал пишет: «Государю великому приятно спокойствие и счастье народа Кабардинского. В будущую осень я сам буду у вас, увижу старейшин и почетнейших князей…Употреблю я все, дабы дать совершенное спокойствие народу Кабардинскому и охраню собственность, каждому принадлежащую»[36]. Суть послания заключалась в том, что А.П. Ермолов требовал повиновения российскому командованию и желал найти в лице кабардинцев своих союзников. Это не было случайностью, так как русское дворянство всегда поддерживало черкесов[37]. Однако кабардинское общество не желало перемен, так оно лишалось бы источников обогащения, какими были для него набеги на соседей и работорговля[38]. Это мы видим в другом послании тому же князю, в коим Алексей Петрович выражает свое возмущение по поводу действий кабардинцев: «Доходят до меня слухи, что жители Трамова аула хотят переселиться за Кубань, чтобы делать разбои в границах наших…Я надеюсь, что вы удержите их от сего бессмысленного намерения, ибо они разбоем не приобретут того, что могу я им доставить»[39]. Очевидно, что таким образом кабардинский аул желал отойти от приграничных российских линий, откуда его жителям вскоре невозможно было бы производить набеги. Выходом было переселиться во владения закубанцев, не контролируемые Россией. Это подвигло А.П. Ермолова активнее начать военные действия против Кабарды. Первым делом надо было к вершинам Кубани, при урочище Каменный Мост, сделать укрепление на батальон пехоты и, вступая в сношения с некоторыми горскими народами от кабардинцев утеснёнными (абазинами, карачаевцами), содержать сих последних в совершенной зависимости»[40]. Смысл этой акции состоял в том, чтобы пресечь связи кабардинцев с закубанцами, чему и должно было служить укрепление у Каменного моста[41]. Следуя этому плану, А.П. Ермолов мог заняться на время своими обязанностями в других регионах Кавказа.

Возобновление активных действий в Кабарде пришлось на 1821-1822гг. Прибыв из Петербурга в сентябре 1821 на Кавказскую линию, Алексей Петрович решил окончательно покорить этот край. Сделать это был тем проще, что кабардинцы лишились на время поддержки своих главных союзников – закубанцев. Последние потерпели сокрушительное поражение от генерала Власова и его черноморских казаков после неудачного набега. По сообщению самих закубанцев они лишились храбрейших из своих вожатых и разбойников. Потери их простирались свыше тысячи человек[42]. Это дало возможность А.П. Ермолову начать наступление зимой 1822 года. В зимнее время кабардинцы по необходимости имеют конские заводы и стада скота на равнине, ибо глубокие в горах снега отъемлют совершенно средства продовольствии[43]. Это очень важно. Так, несколько молниеносных операций в глубь Кабарды провели генерал-майор Вельяминов 3-й, генерал-маойр Сталь, подполковник Кацырев и полковник Победнов, добившись решающих успехов. Здесь стоит обратить внимание на тактику этих операций. Главнокомандующий предписывал поставить целью не сражения или сшибки с кабардинцами, а лишение их стад и табунов. Однако строго запрещалось сжигать на полях хлеб и сено[44]. Как писал А.П. Ермолов «Отряду полезно иметь позади себя постоянный пункт, где бы можно располагать больных своих, не беспокоя их дальней перевозкой»[45]. Все это сопровождалось строительством Новой Кабардинской Линии у подошвы Чёрных гор от Владикавказа до Каменного Моста на Малке. Мирные кабардинцы на плоскости отделялись ей от гор и Закубанья. Центр Кавказской Линии со стороны Кабарды был закрыт, Кабарда не только юридически, но и фактически вошла в состав Российской империи[46]. В это же время владельцев, более склонных в жизни безмятежной, переселяли на плоскости под протекторатом России. Других непреклонных и нам не покорствующих преследовали повсюду и разоряли селения их[47]. Некоторые из феодальных владетелей вовсе отстранялись от власти, и в их владениях вводилось русское административное управление, другие же по-прежнему сохраняли политическую власть над своими подданными[48].

Всем не желавшим признавать русскую власть пришлось бежать из пределов российского влияния в регионе. Фактически Кабарда была «усмирена». Хорошим доказательством тому служит обращение «бежавших» кабардинцев к А.П. Ермолову с просьбой о возвращении на прежнее свое жительство[49]. Заинтересованный в поддержании мира в Кабарде, генерал Ермолов охотно шёл на переговоры. Однако здесь интересны желания кабардинцев: 1. Возвратиться в свою землю не иначе, если правительство уничтожит устроенные в 1822 году крепости и удалит войска с гор.

2. Разбирательство дел оставить во всем на прежнем основании, то есть в руках священных особ.

3.Если бы начальство отказало исполнить желания, то испросить согласие оного на пребывание их за Кубанью, с тем, чтобы воспрещено было войскам их преследовать…[50].

Намерения кабардинцев совсем очевидны: продолжать прежний образ жизни, совершать набеги, не подвергаясь наказанию, и иметь при этом убежище в горах. С покорением Кабарды местные жители лишились всех таких возможностей. Не могла их спасти и помощь закубанцев. Активно, воздействуя на внутреннюю политику Кабарды, А.П. Ермолов также подорвал влияние местного мусульманского духовенства (См. требование №2), учредив в Кабарде светский суд из князей и узденей(свободных общинников). Как мы помним, именно духовенство винил Алексей Петрович в разжигании войны с Россией. Этим поступком генерал Ермолов прекратил действие шариата (мусульманского суда)[51]. Таким образом, в Кабарде главнокомандующий установил прямое российское командование с опорой на местную знать. Эта политика приносила свои плоды, так как до отставки А.П. Ермолова никаких волнений больше не возникало.

Теперь же немного рассмотрим тесно граничащий с Кабардой регион Северо-Западного Кавказа. Лишь здесь А.П. Ермолов не успел приступить к внедрению системы «военно-экономической» блокады. Так, В.В. Дегоев предлагает две причины: 1. Возможно ситуация в Черкесии была отличной от положения в Чечне и Дагестане, поэтому требовались другие методы. 2. Или же высокая военная активность черкесских племен не оставляла русским войскам времени для возведения новых крепостей[52]. К.В. Скиба считает, что А.П. Ермолов не мог начать активное строительство укреплений, т.е. передвинуть Кубанскую линию ближе к горам, так как закубанцы были подданными Порты. Российские крепости на их землях могли спровоцировать новый конфликт[53]. На протяжении всего периода управления этим регионом Кавказа русские войска ограничивались лишь оборонительными мерами. Коснёмся их поближе.

В свою первую поездку на Кавказ А.П. Ермолов первым делом осмотрел укрепления, стоявшие на Правом фланге кавказской Линии. Так, главнокомандующий находит совершенно ненужной Темнолесную крепость, которая «не могла вмещать такого числа войск, с которым бы удобно было пуститься на самое легчайшее предприятие»[54]. Не меньшей критике подверглась Усть-Лабинская и Кавказская крепости. Построенное генералом Ртищевым укрепление Св. Николая А.П. Ермолов и вовсе приказывает разрушить, так как «во время разлития Кубани вода наполняла все укрепление и чрез окна входила в жилища солдат»[55]. Однако сам Алексей Петрович строительством новых крепостей так и не занялся.

Несмотря на отсутствие последовательных наступательных действий, А.П. Ермолов старался не допустить усиления набегов. С этой целью было отменено запрещение переходить Кубань для преследования закубанцев, которые «лишь только вступят на свою сторону, отзываются с насмешкою к преследовавшим их войскам…и показывают безбоязненно похищенную ими добычу»[56]. Эта мера улучшила положение на границе, так как станицы и сёла во время полевых работ никто не беспокоил[57]. Лишь только при усилении набегов в 1821-1822гг. было решено несколько ужесточить меры по отношению к закубанцам. Так, не боясь испортить отношение с Портой А.П. Ермолов занимает остров Кара-Кубань, чтобы остановить набеги[58]. Также приказано было «отдалить аулы от Кубани, потому что в них всегда пристанище партий, производящих в границах наших разбои»[59]. Однако этих действий было недостаточно, чтобы плотно прикрыть границы. В мае 1823 года закубанцы разграбили селение Круглолеское, уведя в плен до 400 человек[60]. Это заставило российское командование изменить тактику ведения войны с закубанцами. На вооружение были приняты методы самих черкесов, то есть скрытность сбора, секретные марши, внезапность нападения и стремительный набег на вражеское селение. Русские войска поддерживались казаками и конницей кавказских народов, что приносило набегам огромную эффективность. Проводниками этой тактики стали генерал-майор Вельяминов и особенно подполковник Кацырев, ставший начальником Кубанской Линии. Так И.А. Вельяминов разоряет закубанское село, взяв в плен 1400 человек[61], а в другом сражении было окружено 3 аула, убито 300 человек, в плен взято 566 человек и 2тыс. штук рогатого скота[62]. Экспедиции за Кубань продолжались, и А.П. Ермолов отмечает их успех: «Страх распространен между соседственными народами. Более нежели в 20 раз отмщено злодеям за нападение на селение Круглолеское[63]. Даже Анапский паша просил помилования закубинцем, которые были готовы «…дать аманатов и удостоверение, что будут жить спокойно и возбранять производящим разбои и хищнечества переход в их земли»[64]. Однако главнокомандующий не верил ни заверениям паши, ни самим закубанцам. Взаимные набеги продолжались вплоть до затишья 1826-1827гг. В это время закубанцы были отвлечены опасностью со стороны Турции, которая готовилась к войне с Россией за освобождение Греции. Порта решила, что черкесов следует привести к «покорности», сделать настоящими подданными султана[65].

Подводя итоги действий А.П. Ермолова в Центральном и Северо-Западном районах Кавказа, стоит отметить их различный характер. В Кабарде главнокомандующий продолжал традиции «военно-экономической» блокады, добиваясь установления российского командования в регионе. Для этого Алексей Петрович опирается на силовые методы ведения войны, но также привлекает местную знать, попутно отстраняя мусульманское духовенство от власти. В Черкесии А.П. Ермолов ведет в основном оборонительную войну, однако, с усилением набегов на кубанских казаков тактика русских войск меняется: перенимаются военные приемы закубанских казаков. Таких методов ведения войны в Черкесии придерживались и после отставки Алексея Петровича.