- Герман Владимирович, на недавней пресс-конференции вы с душевной болью говорили об угрозах, которые нависли над историческим и культурным наследием осетин. Что вас побудило к этому?

- Мы нередко смотрим на окружающий мир сквозь призму сугубо национальных,  этнических интересов: наше - не наше. А ведь все не так. Александр Пушкин, Коста Хетагуров, Расул Гамзатов - достояние не только русских, осетин, аварцев, но и мировой культуры. Фонды Северо-Осетинского государственного музея истории, архитектуры и литературы вместе с его 12 филиалами насчитывают около 300 тысяч единиц хранения. Немногие периферийные музеи могут похвастаться таким богатством. Но то, что увидела наша прокурорская проверка на местах, вызывает лишь чувства сострадания и гнева. Сострадания - к экспонатам и их хранителям и гнева - к чиновникам от культуры, с преступным равнодушием взирающим на гибель истории своего народа.
О каких условиях хранения музейных ценностей может идти речь, если с потолков на архивы капает вода, а отделанное золотом и серебром антикварное оружие вповалку валяется по углам?! А ведь большинство из того, чем сегодня забиты подвалы и склады музея, было принесено сюда простыми людьми в надежде на их сохранность для будущих поколений!

- Насколько я знаю, ваши подчиненные не ограничиваются проверкой дел в музеях, которая уже выявила различного рода нарушения и даже хищения. Говорят, прокуроры на досуге разработали образцы каталогов, а криминалисты готовы помочь в классификации холодного и огнестрельного оружия?

- Это так.

- Что ж, успехов... А теперь давайте вернемся к банальной повседневности. Существует расхожее утверждение по поводу того, что «преступник не имеет национальности». Что вы об этом думаете?

- Как военному прокурору, мне довелось служить во всех среднеазиатских республиках Советского Союза, во всех прибалтийских республиках, воюющем Афганистане, в Калининградской области. А сам я корнями из немцев Поволжья, которых некогда зазвала в Россию Екатерина II. Наша семья сохранила национальные особенности, язык. Бабушка  только на немецком и разговаривала с домочадцами. Но война, а вместе с ней и выселение целых народов, разбросали немцев по степям Казахстана, а открывшиеся в 90-х границы окончательно решили судьбу немецких поселений по всей стране.
Без понимания национальных особенностей, местечковых нравов и понятий трудно докапываться до истины, поэтому стараюсь глубже узнать людей, которые меня окружают. А что касается национальных черт преступности, то она интернациональна. Бюджет обкрадывают на западе страны по тем же схемам, что на юге или востоке.

- Вы охотно рассказываете о борьбе с «оборотнями в погонах» в других правоохранительных ведомствах, а о своем как-то скромно умалчиваете. «Оборотней» нет или же нет борьбы с ними?

- Переоценка ценностей, которая произошла с провозглашением в России рыночной экономики, потеснила духовное в человеке, выдвинув на первое место меркантильность. Правоохранительные органы - простите за фразу, ставшую банальной - сколок общества. И если государство «отпускает» гражданина в поисках пропитания, умывая при этом руки, то что делать милиционеру, дети у которого тоже хотят кушать и прилично выглядеть? Но это не в оправдание, конечно...
Мы у себя организовали музей истории прокуратуры, начиная с 1862 года. Водим в него нашу молодежь, рассказываем о славных временах, стараемся зародить в их души гражданственность. Но многое уже упущено, надо что-то менять в самой системе подготовки и профессионального роста кадров. И это время уже близко.
Что касается борьбы с «оборотнями в погонах», то от шестерых коллег, не понявших своего предназначения, мы в прошлом году уже избавились.

- По расхожему мнению, в последние годы уровень профессионализма в милиции заметно снизился. Так ли это?

- К сожалению, в период излома общества под влиянием не продуманных до конца реформ страна едва не потеряла свою правоохранительную систему. Многие асы своего дела, в особенности из уголовного сыска, ушли из профессии в смежный бизнес.
В свою очередь, организованная преступность противостоит милиции, активно осваивая не только новые методы преступлений, прежде всего банковские, но и разведку, контрразведку за счет внедрения своей агентуры в наши ряды. А у нас нехватка кадров в уголовном розыске...Ситуацию уже не исправить только милицейскими мерами. К решению проблемы должны подключаться и руководящие органы.

- Различные источники оценивают долю «теневого бизнеса» в экономике Северной Осетии в объеме 50-70 процентов. С другой стороны, у нас, как и в Дагестане, других республиках региона, наметилась четкая тенденция оттока капитала. Выходцами из нашей республики за ее пределами, говорят, возводится до трех десятков вполне крупных предприятий различного предназначения. Есть ли у прокуратуры в арсенале «кнут и пряник», чтобы исправить положение?

- Да, ущерб государство несет вполне ощутимый. Но заставлять капитал выходить «на свет» из-под палки менее эффективно, чем привлекать его к легализации доходов созданием более комфортных и выгодных условий хозяйствования. А это уже прерогатива исполнительной власти.

- Усилиями ваших правоведов был разработан проект республиканского закона о противодействии коррупции в органах государственной власти и местного самоуправления. Вы в самом деле рассчитываете на то, что такой закон будет принят парламентом Северной Осетии раньше, чем Госдумой?

- И для республики, и для России в целом коррупция во власти, что песок в тормозных буксах паровоза. Мы регулярно выявляем и опротестовываем незаконные правовые акты органов местного самоуправления, касающиеся приема и прохождения муниципальной службы. Возбуждаем дела по фактам коррупционной направленности. Создали общественный научно- консультативный Совет по борьбе с коррупцией. Но нужен цельный и решительный закон, чтобы не только ловить за руку мздоимцев, но и выявлять их на основе квалифицирующих признаков: счета в банках, недвижимость, широкий образ жизни...
Принятие закона о противодействии коррупции очистит власть от проходимцев.

- Какие основные задачи поставила перед вами Генпрокуратура, направляя во Владикавказ?

- Обстановка достаточно непростая. Растет напряженность в зоне грузино-осетинского конфликта, проецирующегося на Северную Осетию. Есть проблема ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта. Сохраняется террористическая угроза. Моя задача - помочь руководству республики, гражданскому обществу минимизировать эти проблемы. Так что, отвечая на подтекст, прозвучавший в вопросе, отвечаю: я приехал во Владикавказ не на время, а для исполнения поставленных задач. Человек я военный, приказы командования не обсуждаю. К тому же бесконечно интересен Кавказ с его этнической пестротой, экзотикой нравов и обычаев, многовековой и многоукладной культурой, яркими людьми.