В октябре 1816 году Алексей Петрович Ермолов пребывает в Грузию. Перед ним стояли задачи оградить население Грузии от бесконечных нападений горских племен и заняться делами по гражданской части, то есть возродить край от потрясений, которые он испытал ещё от нашествия персидского шаха Ага-Мухаммеда в 1795 году[1]. Как отмечает В.В. Дегоев, в Грузии Алексей Петрович столкнулся с целым сонмом проблем – политических, нравственных, социальных и экономических. Общество, утратив внутренние связи, находилось в полной дезорганизации[2]. Перед А.П. Ермоловым встала дилемма – либо проявить по отношению к местным «обычаям» мягкость и снисходительность и тем самым поощрить анархию, либо сурово пресечь её, рискуя возбудить против себя всеобщую ненависть. Наместник сделал твёрдый выбор в пользу порядка, но наводил он его путем филигранного сочетания жестокости с уважением к национальным особенностям грузин[3].

Грузия как российская провинция состояла из следующих частей: Картлии и Кахетии, Мингрелии, Гурии и Имеретии. Для полноты исследования будем включать в сферу нашего внимания и Абхазию. А.П. Ермолов был человеком новым на Кавказе, поэтому первым делом он счёл необходимым осмотреть край. Генерал Ермолов нашел, что регион постепенно начинал давать все больший доход, шаг за шагом вводился российский образ управления[4]. Однако край был по-прежнему нищим, разоряем лезгинами и самим грузинским дворянством[5]. Будучи одаренным администратором, Алексей Петрович первым делом набирает команду чиновников, на которых он мог положиться в своих начинаниях: «Имевши прежде сведение, что в Грузии отправление дел по службе не в надлежащем порядке, почел я необходимым иметь с собой нескольких чиновников, известных мне службою и на честность коих и правила мог бы я положиться»[6]. Готовый решать проблемы административного характера, главнокомандующий не ожидал, что сначала ему придется столкнуться с активным сопротивлением грузинского дворянства, не желавшим организовываться. Об этом так пишет А.П. Ермолов: «Предместники мои не могли составить Депутатское собрание, встречая решительное со стороны дворянства упорство. Его устрашала дворянская грамота, которую российское дворянство приняло как величайшее благодеяние. Таким образом приемлются здесь многие из благотворных правительства постановлений!»[7] Напомним, что имеется в виду изданная от 21 апреля 1785 г. Екатериной II «Жалованная грамота дворянству», устанавливавшая корпоративные дворянские выборные органы – губернские и уездные дворянские собрания во главе с губернскими и уездными предводителями[8]. Такое поведение грузинского дворянства А.П. Ермолов объяснял попустительством грузинских царей и российских властей[9], поэтому он особо отмечает, что: «Я же обращаю их на себя негодование, ибо в поведении моем с ними примечают они разницу с моими предместниками. Уважение мое дается более приобретающим его заслугами и расположением к правительству, нежели происхождением от знатной фамилии»[10]. Однако на время главнокомандующий смог взять ситуацию под свой контроль, не без труда, но составив Депутатское собрание и учредив Квартирную комиссию, наделявшую военных и чиновников жильем. Таким образом, А.П. Ермолов беспрепятственно приступил к выполнению своей миссии по обороне Грузии от горцев. Главнокомандующий планировал построить систему крепостей в Грузии, уделив особое внимание Абхазии, со стороны которой нападали закубанские народы[11]. Для того чтобы придать войскам мобильности, А.П. Ермолов предлагал согласовать солдатскую одежду с климатом Грузии и повысить жалование гарнизонным отрядам[12]. Строя оборонительную систему, генерал, однако, не предполагал, что ему придется проверять её эффективность не в борьбе с горцами, а с населением Грузии.

Церковная реформа в Грузии. Волнения 1919-1820 гг.

В 1819 году произошли первые протесты против российской власти на территории Грузинского наместничества. Формальная их причина была следующей. Экзарх (глава независимой церкви) Грузии Феофилакт собирал в Имеретии, Мингрелии и Гурии сведения о числе церквей, о количестве доходов каждой и о числе приписанных к церквам имений[13]. В итоге он пришёл к выводу, что необходимо уменьшить число церквей, так как количество духовенства, пользовавшегося особыми привилегиями, было несоразмерно велико по сравнению с общим числом населения[14]. Приходы были малы, доходы ограниченны и церкви не имели никакого благолепия[15]. Однако эти перемены многим не нравились, так как в числе духовенства было много людей знатнейших фамилий. Как пишет А.П. Ермолов: «Их оскорбляла строгая подчиненность, уничтожившая прежнее их значение. Не менее огорчало то, что не могли они употреблять доходы безотчетно и в свою пользу[16]. Это привело к тому, что менее склонное к правительству дворянство Имеретии внушило простому народу, что Россия посягает на самое святое, что есть в Грузии, – религию. Таким образом, чисто административный вопрос перешёл на почву религии и на её защиту[17]. А.П. Ермолов считал, что: «Мятеж народа, имеющего столь мало средств, не может быть продолжительным, а потому необходимо было при малом числе войск наших удержать главнейшие пункты и между ними сообщение, и в короткое время земля будет во власти нашей»[18]. Главнокомандующий не собирался применять силу против имеретинцев, так как это могло всколыхнуть соседние провинции, к тому же здесь ему пришлось бы действовать против православных христиан. Вот почему А.П. Ермолов прибегает к испытанному в Закавказье методу – прокламации, в которой он пишет: «Доходит до моего сведения, что между вами существуют беспокойства и вы собираетесь вооруженные…Но кого вы страшитесь? Чего могут опасаться подданные, верные своему государю?...Оставлена ли хоть одна из просьб ваших без внимания? Недоразумение ваше не почитаю я виной достойной наказания, и еще никогда в жизни не вооружал я руки моей против единоверцев.- ни наказывать, ни страшить вас не хочу!»[19]. Надо отметить, что эта прокламация главнокомандующего действительно имела успех, имеретинские крестьяне разошлись по своим домам. Российское правительство намерено было со временем наказать зачинщиков, в особенности митрополита Досифея кутаисского и митрополита генатского Евфимея, которые имели связи с имеретинскими князьями и дворянством[20].

Однако, как оказалось, конфликт не думал утихать. В следующем году зачинщиками были все те же князья и митрополиты. А.П. Ермолов предлагал безотлагательно выслать из Имеретии обоих митрополитов: «Лучше теперь приступить, чем откладывать, ибо зимняя погода, лишая мятежников возможности скрывать семейства в лесах, даст более средств рассеивать их вооруженной силой»[21]. Как мы видим, главнокомандующий был полон решимости любыми способами восстановить порядок в Имеретии. Однако же ссылке должны были теперь подвергнуться не только мятежные митрополиты, но и грузинские дворяне, среди которых главным организатором восстаний был князь Абашидзе. По мнению Алексея Петровича, арест этого князя произведет сильное впечатление на местное дворянство[22]. Стоит отметить очень важную деталь: князь Абашидзе представлял интересы особо радикально настроенной части грузинского дворянства. Взбунтовав Гурию и Имеретию, князь провозгласил себя имеретинским царем в силу происхождения его матери от царской фамилии[23]. Дело в том, что проблема царской власти в Грузии имела острый характер. При Александре I Грузия превратилась в российскую губернию, а монархия в ней упразднялась. Это принципиально меняло всю властную систему в стране и затрагивало как интересы династии Багратидов, так и князей. Было очевидно, что царская семья неизбежно будет источником смут, поэтому было принято решение выслать её в Россию[24]. Однако царевичу Александру Ираклиевичу удалось скрыться в горах, окружив себя лезгинами. Получая помощь от Аббаса-Мирзы, царевич боролся против А.П. Ермолова, периодически собирая вокруг себя горцев[25]. Но, убежав в Персию из-за преследований главнокомандующего, царевич перестал играть заметную роль в Грузии. Несмотря на то, что грузинская царская семья не имела шансов вновь утвердиться на престоле, мысли об освобождении от российской власти не покидали головы части грузинского дворянства. Именно на этих желаниях играл князь Абашидзе.

А.П. Ермолов понимал всю сложность ситуации, но считал необходимым сначала установить порядок в Гурии и Имеретии. Для этого нужно было убедить простой народ, что церковная реформа не посягает на веру, а призвана устранить недостатки грузинской православной церкви. Прекратить начатое было нельзя, так как раз приступивши к преобразованиям, надо было их закончить. Отступление от правил, как считал, Алексей Петрович, могло бы трактоваться народом как слабость и боязнь правительства и привести к неприятным последствиям[26]. В этой ситуации главнокомандующий все же не оставлял попыток окончить дело без кровопролития, издав еще одну прокламацию грузинскому народу: «Главные особы духовенства собирают доходы без ограничения и расходуют по произволу…В то время храмы Божии оставлены без должного благолепия…Доброму народу имеретинскому было истолковано безрассудными людьми, что правительство готово переменить веру, разрушить святые храмы и лишить народ евангельского учения…»[27]. Однако мятежники не думали сдаваться, втянув в восстание Мингрелию и тем самым подорвав сообщение с Картли-Кахетией[28]. Для окончательного искоренения мятежа генерал Ермолов издает новую прокламацию, направленную против непокорного грузинского дворянства. В ней он сообщает: «Не озлобляюсь и не отмщеваю народу, ибо знаю, что обманут он малым числом людей злонамеренных…Тех из князей и дворян, что не сохранят присяги на верность, имения будут взяты в казенное ведомство и подвластные будут обязаны истребить их»[29]. Чтобы ускорить процесс, А.П. Ермолов принимает решение ввести войска в Гурию и наказать еще одного зачинщика недовольств князя Койхосро Гуриела, который коварно подстроил убийство правителя Имеретии полковника Пузыревского[30]. В Гурии был разрушен замок Шамокмети, а генерал-майор Власов разбил отряды князя Абашидзе. Оба владельца убежали в Турцию. После этого восстания вошли в свою заключительную фазу и скоро прекратились. Грузинское дворянство жесткими мерами приведено в покорность. До самой отставки А.П. Ермолова Грузия больше не была очагом беспокойств. Несмотря на некоторые волнения в Абхазии, Алексей Петрович мог, наконец, приступить к обустройству края.

Административная деятельность А.П. Ермолова на Кавказе

Стоит отметить, что А.П. Ермолов в своих делах не ограничивался лишь военными действиями, но и активно следил за внутренним процветанием вверенных ему регионов. Полнее эта сторона его деятельности раскрывается в центральных районах Кавказа.

Так, прибыв на Кавказскую Линию, главнокомандующий сразу решает перенести губернский город в Ставрополь из прежнего Георгиевска по неудобству и нездоровому климату[31]. Это событие А.П. Ермолов отмечает в своих записках: «Я приказал остановить все крепостные работы, жалея о тех, которые произведены с большими весьма издержками, и там, где давно уже видеть можно было, что они совсем ненадобны»[32]. Вообще А.П. Ермолов проводил очень активную строительную кампанию на Кавказе. Особо Алексей Петрович поощрял вниманием минеральные воды. В Железных водах, Константиногорских водах и т.д. главнокомандующий приказывал строить рестораны, дома для наймов, дороги, муниципальные здания[33]. Об этом А.П. Ермолов также упоминает в своих записках: «На минеральных водах, где, осмотрев временные ванны, по распоряжению моему вновь построенные, приказал составить архитектурные проекты для всех необходимых зданий. На сей предмет выпрошен был мною весьма искусный архитектор…»[34]. Не забывал главнокомандующий и о раненых солдатах. Для них в Тифлисе Алексей Петрович построил госпиталь на сэкономленные во время посольства в Персию 100 тыс. рублей[35]. Вообще главнокомандующий очень заботился о Тифлисе: «Сколько можно расширялись улицы…учреждались площади и возводились как казенные, так и частные здания, лучшие прежних»[36]. Много А.П. Ермолов занимался устройством школ в Грузии[37]. Внимания генерала Ермолова удостаивались также Закавказские города, например, Дербент, о котором генерал сообщает так: «Город приказал я по возможности улучшить расширением улиц, и не допуская исправлять починкою ветхие строения, сделать площади. Город, стесненный до чрезвычайности неопрятностью жителей, делает воздух необыкновенно вредным, что и понудило к расширению оного»[38]. Не менее интересным кажется то, что довольно последовательный противник ислама, уважая обычаи местного населения, строит в городе Шемахе, что в Ширванской провинции, мечеть на казенный счёт, возвратив жителям сделанные ими издержки на строительство оной[39]. Много внимания А.П. Ермолов уделял строительству дорог на Кавказе. Отметим дорогу из Тифлиса в Кахетию[40]. Так, главнокомандующий стремился Тифлис центром транспортной системы, к которому вели бы главные на Кавказе дороги. Это мы видим из записок Алексея Петровича, в которых он хвалит новый путь чрез хребет Кавказа: «Кроме того новая дорога представляет важную выгоду, что разделяется надвое, и проходя Грузию (в данном случае Картли-Кахетию), в тоже время идет в Имеретию и другие по Черному морю провинции. Теперь же как войска, так и вообще транспорты, проходят из России весьма в близком расстоянии от Тифлиса»[41].

Необходимо также упомянуть о том, что А.П. Ермолов был хорошо знаком с коммерцией. Он поощрял хозяйственное развитие Грузии и Закавказья. Уничтожив внутренние феодально-таможенные барьеры, он тем самым стимулировал рост торговли. Не дожидаясь учреждения суда по коммерческим делам, наместник нашёл эффективный способ разрешить тяжбы – назначать посредников по взаимному соглашению конфликтующих сторон[42]. При этом Алексей Петрович не забывал о фискальных интересах. По свидетельству французского консула в Тифлисе П. Гамбе, с 1820-1823 гг приход в казну наместника, только за счет одного из найденных источников дохода, увеличился более чем в 4 раза[43]. Районы Закавказья представляли большой экономический интерес для России. Так, главнокомандующий заботится о необходимости строительства фабрик в Закавказье: «Сколько богаты сии провинции хлебопашеством и шелководством, и что если бы казна могла сделать некоторые заведения и фабрики, они доставили бы казне доход весьма значительный»[44]. В Тифлисе были построены монетный двор, меднолитейный и пороховой заводы[45]. С тем же намерением усилить экономические связи Кавказа с другими восточными странами А.П. Ермолов посылает в экспедиции в Среднюю Азию. Так, в восточное побережье Каспия он отправляет Н.Н. Муравьева: «Торговля с Хивою, Бухарой и далее с северною частью Индии есть безприкословно главнейшая цель устроения заведения на восточном берегу Каспийского моря, и для того почитаю необходимым в обеспечении привозимых нам товаров и хлеба устроить в Красноводском заливе крепостцу»[46]. Уделено место и Абхазии, откуда главнокомандующий планировал доставлять для Черноморского флота неистощимые корабельные леса наилучшего качеств[47].

Много заботился А.П. Ермолов и о привлечении колонистов на Кавказ. Ввоз их на казенные деньги был прекращен еще в 1810 г.[48]. Алексей Петрович возобновил эту практику. В Грузии были поселены 500 семейств виртембергских колонистов, прибывших из России. Однако на них были истрачены слишком большие издержки вследствие того, что во время пути пало большое количество скота[49]. Вообще неудачной оказалась идея привлечения на Кавказ немцев. Так, желая подать грузинам пример хозяйственного порядка, Алексей Петрович выписывает непосредственно из Германии 30 семейств колонистов. Однако эта затея провалилась: «Министр доставил мне первых ему попавшихся, и я не достиг своей цели…нашедши их секты сепаратистов, без всякой нравственности, преданных разврату, невоздержанных, небережливых и праздных»[50]. Вот почему в дальнейшем А.П. Ермолов свои надежды связывал с казачьими поселениями: «Обратив внимание на сии предложения, нахожу оные совершенно основательными…заняться наделением собственно казаков землями»[51]. Моздокский, Гребенский и Семейный казачьи полки были переселены на правый берег Терека не только для обороны, но и для занятия богатой земли[52]. Активная колонизация Кабани семействами из Малороссии тоже дала свои результаты. К.В. Скиба отмечает, что население сёл и станиц стало жить зажиточно, в степи появились хутора[53]. Следил А.П. Ермолов и за нравственным климатом в среде поселенцев, казачества и горского населения. Мы находим известия о том, что генерал старался оградить казаков от различного рода сект: «В особенности должно опасаться распространения духоборческой секты между Линейными Казками…я полагаю означенных духоборцев поселить вне настоящих пределов Кавказской области»[54]. Не чуждался главнокомандующий мыслей о крещении горцев, так он предлагал поощрять крещеных осетин[55].

В целом действия А.П. Ермолова в качестве администратора можно назвать очень прогрессивными. При нём Кавказский край начал постепенно подниматься экономически и культурно. Грузинская политика Алексея Петровича тоже заслуживает внимания. Главнокомандующий прикладывал все усилия, чтобы направить край по пути развития. При этом он успешно справился со встречаемым сопротивлением грузинского дворянства. Восстания крестьян, недовольных церковной реформой, были подавлены с минимальным применением силы. Сделанные А.П. Ермоловым усилия по стабилизации и благоустройству Грузии надолго возвратили край в мирное русло развития.

Заключение

Ранее в наших публикациях была рассмотрена деятельность А.П. Ермолова в Персии, Дагестане, Кабарде, Черкессии и на Северном Кавказе в целом. Интересную оценку личности и достижениям главнокомандующего дает редактор АКАК А.П. Берже: «Алексей Петрович без сомнения принадлежал к замечательнейшим людям своего времени. Как и всякий, он был подвержен недостаткам и быть может даже более ему подобных, но все эти пятна стушевались перед несомненными и громадными его достоинствами. Безгранично любя свое отечество…Алексей Петрович всю свою слишком 10-летнюю деятельность в здешнем краю желал выразить как-бы в следующем изречении: «Смотрите на меня, Кавказцы, и ведайте: вот каков истинно Русский и несть ему подобного в мире». Эта-то идеализация Русского человека красноречиво проявилась во всех его действиях»[56].

Однако если отойти от эмоциональных оценок, следует перечислить все, чего в итоге добился А.П. Ермолов. Так, на момент его отставки были приведены в покорность народы Северного Кавказа. С этой целью была устроена «военно-экономическая» блокада региона, то есть строительство укрепленных линий, переселение отдельных аулов и родов на равнины, строительство дорог в лесах, наказание аулов, не соблюдавших условий блокады, смещение непокорных ханов Дагестана и преследование недовольных российской властью беков Кабарды. На территории Черкесии А.П. Ермолов не приступал к методам блокады, но вел оборонительные действия против закубанских народов. В Грузии А.П. Ермолов справился с сопротивлением местной элиты, проведя в жизнь церковную реформу. Не только оружием, но и экономическими выгодами Алексей Петрович старался привлечь грузинский народ и дворянство на свою сторону. Эта сторона деятельности главнокомандующего была также отмечена значительными успехами. В Персии А.П. Ермолов выступал в роли посла. Его действия не везде можно назвать удачными, но главнокомандующий не виноват в начале русско-персидской войны 1826-1828 гг. Его ошибка в том, что он ёё не предвидел.

Таким образом, было представлено наместничество А.П. Ермолова на Кавказе, однако, тема эта далеко не исчерпана и ждёт ещё своих исследований.